Двое из будущего. 1903 - … (СИ) - Казакевич Максим Валерьевич (лучшие книги без регистрации txt, fb2) 📗

Максим Валерьевич Казакевич

Двое из будущего. 1903-…

Вот я и приехал в Порт-Артур. Полтора месяца длилось мое нелегкое и утомительное путешествие. Полтора месяца я трясся в продуваемом всеми ветрами вагоне и маялся от скуки. Читал книги днями напролет, листал газеты, что покупал на крупных станциях и резался в картишки с соседями по вагону. Поезд ехал медленно, не спеша, останавливался на каждом полустанке, забирая и высаживая пассажиров с их баулами. Часто поезд останавливался надолго, пропуская идущие встречные поезда и всем пассажирам приходилось ждать. Час, два, три. По разному. Наспех строящаяся Транссибирская магистраль еще не была способна работать с полной отдачей — кое-где она все еще была однопутной. Особо долго простоять пришлось под Иркутском. Там, на берегу Байкала наш поезд завис в ожидании погрузки на курсирующий между двумя берегами ледокол-паром. Замер в ожидании улучшения погоды. Ветра на озере всегда славились непредсказуемостью и способностью поднять высокие и злые волны. Вот и в этот раз мы попали под 'култук' — низовой ветер, дующий с юга, несущий ненастную, дождливую погоду и нагоняющий волны идущие вдоль озера. Эти волны могли с легкостью опрокинуть легкое судно. И хоть наш паром имел вполне приличную массу и осадку, а все равно, выходить в такую погоду капитан не решился. Вот и пропадали мы там несколько дней, ожидая улучшения и погрузки нашего поезда на паром. Но нет худа без добра. Я хоть вспомнил свое прошлое, те дни отдыха, когда я с женой и дочками приезжал на озеро. Правда, отдыхал я всегда на восточном, более пологом берегу, но это не особо важно.

В общем, поездка меня очень сильно утомила. Остановка на двое суток в Харбине и знакомство с местным охранным отделением не прибавляла мне радости. С жандармами встреча прошла буднично, я им передал одно из писем, они его прочитали, сделали где-то у себя записи и отпустили меня восвояси. Посадили на поезд идущий на восток и забыли про меня.

И вот я теперь стою на убогом перроне Порт-Артура и, щурясь от вечернего солнца, рассматриваю одноэтажные провинциальные здания и коптящие черными трубами припортовые постройки, созерцаю блестящую гладь залива и белоснежные корпуса военных кораблей.

— М-да…, - промычал я задумчиво. Обернулся. Мой багаж неспешно вытаскивали из вагона, выставляли в рядок. Те двое сопровождающих, Петро и Данил, что ехали со мной с самого Питера, зорко следили за выгрузкой — не дай бог уронят какой-нибудь чемодан. Работу свою делали ревностно, стараясь выслужиться.

— Все, Василий Иванович, закончили, — сообщил один из них, едва последняя поклажа оказалась на перроне. — Куда ехать-то?

— Да черт его знает, Петро, — пожал я плечами и недовольно пристукнул по перрону тростью. — Козинцев говорил что встретят.

— А адресок-то у вас есть? Если есть, то мы сейчас извозчика поймаем. Или вон китайчонка какого с евоной телегой.

Адресок, конечно, был. Где-то валялся в блокноте, а блокнот в одном из чемоданов, а чемоданов у меня…. Я окинул свой багаж усталым взглядом — как же не хотелось ковыряться в них на виду у всех.

Не пришлось. Вскоре к нам подкатил на рикше прилично одетый мужчина. Соскочил с повозки торопливо, кинул китайцу монету и поспешно оглаживая примятый костюмчик, сломал передо мной шляпу.

— Ох, прошу меня извинить, ваше благородие. Василий Иванович, я виноват, виноват перед вами. Опоздал!

Я него посмотрел с интересом. Мужик средних лет, нос картошкой, усики как Гитлера и широкие мазолистые ладони, такие, словно их обладатель не гнушался тяжелой работой. Если б не дорогой английский костюм я б так и подумал. Сбил он меня с толку. Мишка говорил, что меня должен был встретить человек, которого он здесь оставил управлять, а вот что это за человек он мне не сказал. Только имя и фамилия.

— Вы Мурзин? — спросил я, опять прищурившись на заходящее солнце.

— Да, ваше благородие, Мурзин. Даниил Егорович. Мне так неловко, что я опоздал, прошу меня простить. Все эти китайцы. Никак не привыкну к их языку, а они меня понимают через пень колоду. А это у вас весь багаж или будет еще?

— Весь, — ответил я и, повернув голову на своих бандитского вида архаровцев, уточнил, — весь?

— Весь, Василий Иванович, — в унисон ответили они. — До единого саквояжника.

Тогда Мурзин удовлетворенно кивнул, хлопнул в ладоши и что-то сказал китайцу на его языке, показывая на багаж. Китаец затараторил в ответ, свистнул кого-то и вот, через минуту все чемоданы, ящики и коробки погрузились на несколько рикш. А Мурзин жестом пригласил меня устроиться на свободной повозке.

— Присаживайтесь, вашбродь. Поедем в ваш дом.

Китаец 'любезно' ощерился лошадиными зубами, показал всем видом, что рад заработать дополнительную деньгу.

— А у меня есть дом?

— Лучше. Дача! Михаил Дмитриевич распорядился построить, вот я и расстарался. Да вы садитесь, вашбродь, темнеть скоро начнет. Поедем к вам на дачу.

— На этом? — недоуменно скривился я.

— Ну да, — простодушно ответил мой встречающий. — Да вы не переживайте, здесь не далеко. А китаец к этому делу привычен. Вмиг доберемся.

Я пожал плечами. Непривычно это было — ехать на человеке. Но, тем не менее, в рикшу забрался, откинулся на неудобную спинку. Сам Мурзин запрыгнул к другому китайцу, а два моих бывших солдата последовать нашим примерам наотрез отказались. Предпочли топать пешком. Как сказали — 'в поезде насиделись'. Так и прошли рядом со мной весь путь, разглядывая унылые постройки старого китайского городка.

Дача…. Нет, это была не дача. Это был дом. Настоящий, почти городской. Одноэтажный, из кирпича, с покатой высокой крышей и свежевыкрашенным коньком. Небольшой земельный участок в виде заднего двора, на котором почти что ничего и не росло. Так, несколько рядков капусты и морковки. Остальное невеликое пространство двора занимала протоптанная трава, да уборная в углу, типа 'сортир' с дыркой в полу. Бани не было, что меня расстроило. Так хотелось после поездки помыться.

Китайцы осторожно сгрузили багаж на землю и Мурзин с ними расплатился. Из дома осторожно показалась девочка-подросток. Китаянка, одетая, тем не менее, по русским традициям — длинное платье в пол, узкий поясок, туфельки, косынка, прибирающая черные как смоль волосы. Она спустилась с крыльца, Мурзин ее заметил и подозвал жестом.

— Вот, вашбродь, служанка ваша. Зовут Юн. По нашему понимает и может чуть-чуть балакать.

Я ее окинул взглядом. Слишком уж молода. Девочка совсем, недавно, наверное, от только титьки оторвали. И росточком едва мне до груди достает. На ее фоне я выгляжу истинным богатырем.

— Ей сколько лет-то? — спросил я с сомнением. — Десять?

— Говорит что семнадцать, — ответил он, показывая пальцем моим архаровцам куда нужно заносить багаж. — А что?

— Да юна что-то больно.

— Нормально, — махнул он рукой. — Зато работящая и преданная. Так ведь Юн?

Девушка скромно кивнула. И заглянув мне снизу вверх в глаза, с жутким акцентом произнесла:

— Добло позаловать, господин.

Я выразительно посмотрел на Мурзина, но тот меня не понял. Прислуга из китайцев здесь были в порядке вещей, а девочек от семей отлучали очень рано. Да и росли китайцы на своем скудном питании очень плохо. Похоже, у Юн в детстве было совсем туго с едой, так и не выросла. Даже груди через платье не просматривались, хотя для семнадцати лет уже должны были бы.

— Ладно, Данил… Егорович?

— Да, вашбродь, Данил Егорович, — подтвердил Мурзин. — Без людей можно просто Данилом.

— Хорошо, Данил. Нам бы помыться с дороги. Есть тут банька какая?

— У соседей только просить, — качнул он головой в сторону соседней дачи. — Да только не топлена она.

— И что же делать?

— Ну, это просто. Я попрошу у них теплой воды, а Юн вас помоет. Да же Юн, помоешь господина?

Девушка поклонилась, показывая свою покорность. И ни тени недовольства не промелькнуло в ее узких глазах. Хотя может я просто не смог рассмотреть.